Люди и судьбы на берегах Оби

  Воспоминания Обуховой Таисьи Сергеевны

    Продолжаем публикацию воспоминаний Обуховой Таисьи Сергеевны, заслуженного учителя школы РСФР, старинного друга нашего музея. В начале 2000-х годов, будучи уже в очень пожилом возрасте, она вела с нами переписку из Тюмени, открывая страницы своей нелёгкой жизни на обском Севере. Повествование ведётся от первого лица, сохранён стиль автора, оригинальные речевые обороты, а главное – удивительная эмоциональность и образность повествования.

Моя любимая река

    Мое детство прошло в с. Сытомино на берегу красавицы Оби. На всю жизнь сохранились картины, связанные с Обью. Эта река для меня родная, по берегам ее мне приходилось по несколько километров идти пешком с бечевой через плечо, плыть на лодке, обласке, неводнике, плашкоуте, катере и пароходе. Приходилось и страх испытать, но любовь к обским просторам, к ее живописным берегам заняла в моих воспоминаниях основное место. Эта река научила меня жить, понимать людей, их нравы и привычки. У нас большая семья, наша маленькая избушечка стояла на самом берегу Оби. Мы из окон видели, какой она была в спокойном течении, во время непогоды, как оживала после долгой зимней спячки. Вот об этом периоде мне и хочется больше сейчас написать.

    В апреле начинаются оттепели, сходит снег. На берегах уже чувствуется весна, а река становится угрюмой, даже страшной. Вода прибывает, появляются забереги, а в конце апреля они поднимают лед, отрывая его от берегов. Снег на льду намокает и кажется темным. В это время мы, ребятишки, с замиранием сердца смотрели с берега у школы на то, как охотники-любители перебирались через Обь на гусевание, на пески. Они шли обычно на широких лыжах, впереди себя толкали облас или лодочку с продовольствием и одеждой. Ведь они должны там охотится на гусей, долго сидеть в скрадках, поджидая, когда стайки перелетных птиц изберут их песок, спустятся покормиться и отдохнуть. Тут охотники и успевают заготовить побольше деликатесного продукта. Длилось гусевание примерно до 9-10 мая. Тогда пески заливало водой, и охотники возвращались с хорошей добычей, но с большим риском для жизни: иной год ждали вскрытия реки, иногда пробирались по льдинам и окнам вперемежку. Возвращение охотников уже не захватывало нас так, как их отправление. В этот период мы ежедневно и даже ежечасно ждали подвижки льда, ледохода. Каждый год эта картина занимала не только детей, но и всех жителей деревеньки, тем более каждый год ледоход проходил по-разному, зависело от погоды. Даже ночью прислушивались: не пропустить бы начала ледохода. Иногда он начинался без треска, спокойно, а иногда с грохотом, скрежетом.

Так было утром во время первого урока (я тогда училась в 3 классе). Многие увидели в окно, как начали покачиваться сосенки, которыми были на зиму огорожены проруби от заноса их снегом. «Началось!»- хором закричали мы, и учительница, Анна Григорьевна, разрешила всем одеться и выйти на берег. Да, лед пошевелился. Появилась косая трещина через всю реку. Темная зимняя дорога разделилась пополам. Между левой и правой частью образовалась очень узкая полоска воды. В таком положении лед стоял до вечера. Мы после уроков, забыв о еде, стояли и бегали у берега по приплеску, ждали, что будет дальше. Под вечер верхняя часть дороги стала наползать на нижнюю, искорежила проруби, и деревца смешались со льдом. Подул ветер, лед подвинулся в сторону деревни и с шумом полез на берег. Это была вторая подвижка, уже более сильная, но еще не ледоход. Это только шевеление, разгон. Утром мы уже не видели ни прорубей, ни дороги, а на берегу такие горы льда, так было несколько дней. Никто не мог усидеть и не взять блестящие сосульки. какими они казались вкусными! Уроков у нас в тот день не было, все были на берегу. По самой середине реки несло лодку, потом чей-то зимник. Лед пошел быстрее. На четвертый-пятый день стали появляться чистые ото льда окна, но это обманные прогалины, вода была на подводной части льдин. Смельчаки пытались на льдинах отплывать от берега, но это кончалось в лучшем случае холодным купанием, бывало и хуже: приходилось спасать баграми, веревками. На вид большая крепкая льдина рассыпалась, как сахар, на длинные сверкающие стрелы. Длился ледоход обычно 7-8 дней. Это зависело от погоды. Самый шумный момент ледохода обычно был на 3-5 день, когда льдины с верховий из проток начинают громоздиться друг на друга и набирать быстроту в освободившихся прогалинах. На льдинах несет и сено, и деревья, и старые бакены, лодки, проруби, дороги –зимники.

Освобожденная ото льда Обь разливается так, что не видно противоположного берега, на ней начинают оживать звуки катеров, гудки обстановочных пароходов, позднее и пассажирских. А пассажирские пароходы обычно приходили в конце мая. Окончание учебного года (тогда 20 мая) часто совпадало с приходом первого белого, такого желанного парохода. Это был праздник всего села. Дым из трубы парохода был виден далеко за мысом, иногда за час-полтора. Все жители села выходили на пристань: кто-то ждал гостей, родных, знакомых; кто-то хотел продать рыбу, птицу, ягоды; кто-то купить луку, чесноку; кто-то ждал почту, а большинство просто посмотреть на пароход, ведь ни радио, ни телевизора тогда не было.

Продолжение следует…

Мартемьянова И.Ю.,

заместитель директора по научной работе