Люди и судьбы на берегах Оби
Воспоминания Обуховой Таисьи Сергеевны
Продолжаем публикацию воспоминаний Обуховой Таисьи Сергеевны, заслуженного учителя школы РСФР, старинного друга нашего музея. В конце 1990-х – начале 2000-х годов, будучи уже в очень пожилом возрасте, она вела с нами переписку из Тюмени, открывая страницы своей нелёгкой жизни на обском Севере. Повествование ведётся от первого лица, сохранён стиль автора, оригинальные речевые обороты, а главное – удивительная эмоциональность и образность повествования.
Моя любимая река
продолжение
После ледохода река оживала, привлекая к себе рыбаков, охотников, молодежь. Вечером звучат песни, музыка. Это молодежь на лодках гуляет по реке. На берег сплавляются деревья для заготовки дров на зиму, в высокую воду их легче поднять на берег. Вся жизнь в эти дни сосредоточена на берегу: тут заготовляют дрова, тут ремонтируют невода, сети, тут обрабатывают рыбу (солят, вялят), варят в береговых печках варку (варка- это смесь икры, вязиги, пупков, жира, печени) – это лучшее и полезнейшее кушанье на весь год. Коптят и вялят рыбу, уток, гусей. Длинные дни, высокая вода позволяют людям выезжать на лодках в протоки к болотам, кедрачам, заготовлять перезимовавшую вкусную клюкву, кедровый орех. В это время даже все дети заняты делом. Старшие с родителями заготовляют лес, помогают строить, рыбачат. Утром и вечером с ружьями бегут на зарянку в скрадки на ближних озерах. Младшие ставят сетки на сорах, сидят с удочками, работают на лабазе рыб. завода, пилят и укладывают дрова. Появляется так много комаров и мошек. Они отравляют жизнь. Спасались от них накомарниками из мелкой сетки, пропитанной дегтем с рыбьим жиром.
По окончании третьего класса я пошла с отцом в плоху на охоту перевесом (плоха – это полоса вырубки леса с берега Оби до сора). Отец натянул сеть через плоху. С одной стороны шнур держал отец, а я с другой стороны тоже с веревочкой. Утки в это время перелетают в одного водоема на другой не очень высоко и попадают в сеть, а мы должны эту сеть на них спустить, чтоб они запутались. Мы долго ждали. Утки полетели на зорьке перед утром. Отец спустил сеть, а я задремала и немного опоздала, поэтому в сети оказалось только 8 штук. Основной клин я выпустила. За это, конечно, мне досталось от отца, но если бы попало и больше, я все равно не стала бы помогать в таком убийстве. Мне так было жаль этих попавших в сеть уточек, что я даже не хотела их есть. Правда, вскоре этот вид охоты был запрещен, и это хорошо. Не помню, чтоб и отец еще когда-то ходил в плохи. Мои слезы, видимо, подействовали и на него. Жить без охоты нельзя. Это я понимала. Отец стал меня учить стрелять. Было это на берегу протоки Чимкинской. Он дал мне берданку, сказал, как держать, как целиться, как спускать курок, и я села около кустика, ждала, когда сядут на воду утки. Вижу – сели 3 утки, я прицелилась и нажала курок. Как получился выстрел, не помню. Испугалась и почувствовала сильную боль в плече и груди. Об отдаче (толчке) ружья мне отец, видимо, забыл сказать. Ружье я бросила под яр и упала. Отец успокоил меня, объяснил, достал ружье и даже поддержал мое начинание, позволил еще выстрелить несколько раз в цель. В жизни эта наука помогала мне постоянно, особенно в трудные годы войны. Летом Обь оживляла все вокруг, заставляла и учила трудиться, познавать мир, отдыхать.
Зимой же жизнь на берегах Оби резко менялась. Дым из труб, тусклые огоньки ламп, нечеткие тропки вдоль улицы, до проруби, говорили о тихих зимних занятиях в семьях: кто-то мастерил ловушки, слопцы, сети, фитили; кто-то шил обувь, одежду; кто-то обрабатывал шкурки пойманных зверьков.
Самые сильные уходили в урманы, в зимние избушки на промыслы, жили там месяцами, неделями. Только ребят не держали дома даже морозы. Катание с берега на Обь привлекало всех. На санках, нартах, шкурках с визгом, поодиночке и кучками, катались малыши, многие с родителями. Горки поливались, очищались от снега, даже обставлялись ветками суть не до половины реки. В погожие вечера берег Оби был подобием массового праздника. Днем, после занятий в школе, мы развлекались на лыжах. Своего рода лыжные соревнования были излюбленным делом всех возрастов. Лыжня вела до противоположного берега, другая вдоль реки до Нижней пристани (это место, где летом пароходы загружались дровами). В четырех-пяти местах на Оби велся подводный лов рыбы. Обь была кормилицей в любое время года. Красота ее берегов у меня сейчас перед глазами. Зимой белизна снега слепила, на огромном белом полотне далеко можно было увидеть сломанную лыжную палку, утерянную рукавичку, любой другой предмет, лесные обитатели рисовали свой маршруты до тальников противоположного берега. По их следам мы читали адреса, где можно поставить капкан, петлю и др. ловушки, какие использовать приманки. А вода Оби была чище и вкуснее всяких специально приготовленных напитков. Пьешь — напиться не можешь.
В жизни своей не встречала лучшей реки с такими красивыми берегами. Сосняк, кедрач ровной зеленой стеной отражались в реке, реже выделялись березовые полянки. Осенью пологие берега украшались кустами смородины, черемухи, богато увешанными крупными сочными ягодами. А где берег покруче, ягоды можно было брать с лодки. Кисти рябины, яркие ягоды шиповника с нетерпением ждали кисти художника. В 1985 году мне была возможность побывать на этой милой сердцу реке – и лучше бы не видеть черные полосы на обшарпанных берегах, заваленных деревьями, черные мертвые гари во многих местах. И хотя это была осень, не увидела я ниягодки, ни цветочка. Изменения есть и другие: на Оби так много речного транспорта, что реку можно сравнить с городской улицей. Не видела ни обласка, ни лодки на гребнях, только мотолодки. Может это и хорошо людям, но природа плачет. Уж пусть в моей памяти навсегда останется та Обь, какой я ее знала до 1957 года.
Хоть в жизни многое видала,
Узнала ряд прекрасных мест,
Но наши северные дали –
Прекрасней их на свете нет.
Продолжение следует …
Заместитель директора по научной работе Мартемьянова И.Ю.